Неточные совпадения
Герои наши видели много
бумаги, и черновой и белой, наклонившиеся головы, широкие затылки, фраки, сертуки губернского покроя и даже просто какую-то светло-серую куртку, отделившуюся весьма резко, которая, своротив голову набок и положив ее почти на самую
бумагу, выписывала бойко и замашисто какой-нибудь протокол об оттяганье земли или описке имения, захваченного каким-нибудь мирным помещиком, покойно доживающим век свой под судом, нажившим себе и детей и внуков под его покровом, да слышались урывками короткие выражения, произносимые хриплым голосом: «Одолжите, Федосей Федосеевич, дельце за № 368!» — «Вы всегда куда-нибудь затаскаете пробку с казенной чернильницы!» Иногда голос более величавый, без сомнения одного из начальников, раздавался повелительно: «На,
перепиши! а не то снимут сапоги и просидишь ты у меня шесть суток не евши».
Когда взошел он в светлый зал, где повсюду за письменными лакированными столами сидели пишущие господа, шумя перьями и наклоня голову набок, и когда посадили его самого, предложа ему тут же
переписать какую-то
бумагу, — необыкновенно странное чувство его проникнуло.
Стихотворение это, написанное красивым круглым почерком на тонком почтовом листе, понравилось мне по трогательному чувству, которым оно проникнуто; я тотчас же выучил его наизусть и решился взять за образец. Дело пошло гораздо легче. В день именин поздравление из двенадцати стихов было готово, и, сидя за столом в классной, я
переписывал его на веленевую
бумагу.
— Меня? Разве я за настроения моего поверенного ответственна? Я говорю в твоих интересах. И — вот что, — сказала она, натягивая перчатку на пальцы левой руки, — ты возьми-ка себе Мишку, он тебе и комнаты приберет и книги будет в порядке держать, — не хочешь обедать с Валентином — обед подаст. Да заставил бы его и
бумаги переписывать, — почерк у него — хороший. А мальчишка он — скромный, мечтатель только.
В жизнь Самгина бесшумно вошел Миша. Он оказался исполнительным лакеем,
бумаги переписывал не быстро, но четко, без ошибок, был молчалив и смотрел в лицо Самгина красивыми глазами девушки покорно, даже как будто с обожанием. Чистенький, гладко причесанный, он сидел за маленьким столом в углу приемной, у окна во двор, и, приподняв правое плечо, засевал
бумагу аккуратными, круглыми буквами. Попросил разрешения читать книги и, получив его, тихо сказал...
Когда мы возвратились к Вере Павловне, она и ее муж объяснили мне, что это вовсе не удивительно. Между прочим, Кирсанов тогда написал мне для примера небольшой расчет на лоскутке
бумаги, который уцелел между страниц моего дневника. Я
перепишу тебе его; но прежде еще несколько слов.
Там, где-то в закоптелых канцеляриях, через которые мы спешим пройти, обтерханные люди пишут — пишут на серой
бумаге,
переписывают на гербовую, и лица, семьи, целые деревни обижены, испуганы, разорены.
Брат на время забросил даже чтение. Он достал у кого-то несколько номеров трубниковской газеты, перечитал их от доски до доски, затем запасся почтовой
бумагой, обдумывал, строчил, перемарывал, считал буквы и строчки, чтобы втиснуть написанное в рамки газетной корреспонденции, и через несколько дней упорной работы мне пришлось
переписывать новое произведение брата. Начиналось оно словами...
— Да, нехорошо: набело не может писать. Ну, пусть пока
переписывает отпуски, а там, как привыкнет немного, займите его исполнением
бумаг; может быть, он годится: он учился в университете.
— А, Прокофьев! Елкин тоже, это ты, Алмазов… Становитесь, становитесь сюда, в кучку, — говорил нам майор каким-то уторопленным, но мягким голосом, ласково на нас поглядывая. — М-цкий, ты тоже здесь… вот и
переписать. Дятлов! Сейчас же
переписать всех довольных особо и всех недовольных особо, всех до единого, и
бумагу ко мне. Я всех вас представлю… под суд! Я вас, мошенники!
Он,
переписывая набело
бумаги и рассматривая в то же время людей начерно, приобретал ежедневно более и более глубокое знание действительности, верное пониманье окружающего и верный такт поведения, спокойно проведший его между канцелярских омутов, неказистых, но тинистых и чрезвычайно опасных.
Басов (заглядывая в кабинет, где Влас разбирает
бумаги). Так завтра к девяти утра вы все это
перепишете, — могу надеяться?
Соня(стоя на коленях, оборачивается к отцу; нервно, сквозь слезы).Надо быть милосердным, папа! Я и дядя Ваня так несчастны! (Сдерживая отчаяние.) Надо быть милосердным! Вспомни, когда ты был помоложе, дядя Ваня и бабушка по ночам переводили для тебя книги,
переписывали твои
бумаги… все ночи, все ночи! Я и дядя Ваня работали без отдыха, боялись потратить на себя копейку и всё посылали тебе… Мы не ели даром хлеба! Я говорю не то, не то я говорю, но ты должен понять нас, папа. Надо быть милосердным!
Для меня, например, было бы большим счастьем всю ночь
бумаги твои
переписывать, или всю ночь сторожить, чтобы тебя не разбудил кто-нибудь, или идти с тобою пешком верст сто.
Все сие послание камердинер в запертом кабинете тоже весьма долго
переписывал, перемарал тоже очень много
бумаги, и наконец, письмо было изготовлено, запечатано, надписано и положено в почтовый ящик, а вечером Николя, по случаю собравшихся у отца гостей, очень спокойно и совершенно как бы с чистой совестью болтал с разными гостями. Он, кажется, вовсе и не подозревал, до какой степени был гадок содеянный им против княгини поступок.
Зная такую привычку Боброва, кадеты подшутили над своим «дедушкой» шутку: они
переписали «Кулакиаду» на такой самый лист
бумаги, на каком у Андрея Петровича писались рапорты по начальству, и, сложив лист тем же форматом, как складывал Бобров свои рапорты, кадеты всунули рылеевское стихотворение в треуголку Боброва, а рапорт о «благополучии» вынули и спрятали.
Какой-нибудь помощник столоначальника прямо совал ему под нос
бумаги, не сказав даже: «
перепишите», или: «вот интересное, хорошенькое дельце», или что-нибудь приятное, как употребляется в благовоспитанных службах.
Павел в это время под диктовку Масурова
переписывал какую-то
бумагу в соседней комнате, и когда он вошел, то заметил на лицах обоих собеседников сильное волнение; видно было, что они о чем-то говорили, но при его появлении замолчали, и потом Бахтиаров, чем-то расстроенный, тотчас же уехал, а Лизавета Васильевна, ссылаясь на обыкновенную свою болезнь — головную боль, улеглась в постель.
Писарь же, напротив, разом и сочинял и
переписывал набело, так что, поверите ли? — двух раз не понюхал табаку, а уже готова
бумага, и подает мне подписать.
Он с любовью и радостью начал говорить о том, что у него уже готово в мыслях и что он сделает по возвращении в Москву; что, кроме труда, завещанного ему Пушкиным, совершение которого он считает задачею своей жизни, то есть «Мертвые души», у него составлена в голове трагедия из истории Запорожья, в которой все готово, до последней нитки, даже в одежде действующих лиц; что это его давнишнее, любимое дитя, что он считает, что эта плеса будет лучшим его произведением и что ему будет с лишком достаточно двух месяцев, чтобы
переписать ее на
бумагу.
Нет, приятели, теперь не заманите меня; я не стану
переписывать гадких
бумаг ваших!
Кто мог петь, тот пел куплеты, кто не мог — говорил их под музыку; Загоскин не пел и должен был последний, как сочинитель пиесы, проговорить без музыки свой самим им написанный куплет; опасаясь, что забудет стихи, он
переписал их четкими буквами и положил в карман; опасение оправдалось: он забыл куплет и сконфузился; но достал из кармана листок, подошел к лампе, пробовал читать в очках и без очков, перевертывал
бумагу, сконфузился еще больше, что-то пробормотал, поклонился и ушел.
Сначала сочинил он просьбу о своем определении, потом
переписал поданную ему тем же бухгалтером
бумагу, потом еще и еще, так что к концу присутствия почти совершенно примкнул к канцелярской машине.
Отчего этот молодой чиновник Шумков считает себя извергом человечества и мешается на том, что его отдадут в солдаты за то, что он, увлекшись нежностями с невестою, не успел
переписать к сроку порученной от его превосходительства
бумаги, которая к тому же вовсе и не была срочною?
Но, возвратившись домой и засевши на целую ночь писать, он поражается суровой действительностью: всех
бумаг никак не
перепишешь к сроку, — а завтра к тому же Новый год, надо еще идти — расписаться у его превосходительства.
Толпенников
переписал копию и не одну только, а целых три. И когда, согнув голову набок и поджав губы, он трудолюбиво выводил последнюю строку, патрон заглянул через плечо в
бумагу и слегка потрепал по плечу.
Напившись чаю и четким, красивым почерком
переписав казенную
бумагу, Андрей Николаевич начал готовиться к новому сну, для чего перестлал постель и взбил подушки. За перегородкой Федор Иванович бурчал сокрушенно и раздумчиво...
Василий Фадеев, узнав, что Патап Максимыч был у городничего и виделся с городским головой и со стряпчим, почуял недоброе, и хоть больно ему не хотелось
переписывать рабочих, но, делать нечего, присел за работу и, боясь чиновных людей, писал верно, без подделок и подлогов. Утром работники собрались на широкой луговине, где летом пеньковую пряжу сучáт. Вышел к ним Патап Максимыч с листом
бумаги; за ним смиренным, неровным шагом выступал Василий Фадеев, сзади шли трое сторонних мещан.
За хлеб, за соль, за тепло да за свет обещался он ему
бумаги переписывать.
— Жертва, мой друг, будет невелика! — сказал он. — Ты должна будешь писать это описание под мою диктовку, что отнимет у тебя не более семи-восьми часов, и
переписать его начисто и между прочим, этак мимоходом, изложить на
бумаге и свое мнение относительно всех моих произведений…Ты женщина, а большинство моих читателей составляют женщины…
Сознаюсь, — добавила она, — что ко мне в Рагузу было прислано еще много других
бумаг, кроме взятых в Пизе; из них большую часть я сожгла, а некоторые, находящиеся теперь у вас,
переписала своей рукой».
Я думаю, что ты будешь просто
переписывать какие-нибудь
бумаги.
Я обыкновенно
переписывал каждый день набело две-три
бумаги и затем всегда с большим удовольствием уходил домой, где меня ожидали добрые друзья и научные занятия, которым я, как выше сказано, неустанно предавался с страстным увлечением и, разумеется, содержал это в полнейшем секрете от моих служебных товарищей, с которыми, впрочем, вообще я не имел ничего общего, кроме встреч в канцелярии.
Бумаги какие-то
переписывает!
Переписывает ли он только
бумаги, сочиняет ли умные проекты или, быть может, даже вращает судьбами «общества» — неизвестно.
Задумано и исполнено: она стала
переписывать не только канцелярские деловые
бумаги, но и прошения, даже на высочайшее имя таким мастерским, четким почерком, что надо было любоваться, как она своею маленькой ручкой проворно низала строки, будто нити крупного жемчуга.
Отец придумал новое средство: отобрал из связки сохраняемых им служебных
бумаг те, которые отличались почерком, и заставлял сына их
переписывать. Этим он добился некоторых успехов.
Копию с перевода старательно
переписал сам Иван Флегонтович, он же скопировал и надпись на конверте, в которой были вложены
бумаги, представленные Стешей Гиршфельду.
Ротный просто вернул ему
бумагу и наказал, исправив, опять
переписать.